Усик: «Предложений переходить в профи еще не поступало»

Олимпийский чемпион 2012 в тяжелом весе, чемпион мира и Европы Александр Усик рассказал, какой ценой ему досталось золотая медаль на Олимпийских играх в Лондоне, о своей патриотической прическе, таинственной татуировке, о предложениях по переходу в профессиональный бокс, а также о встрече с Мухаммедом Али.

– На Олимпиаде наши боксеры выиграли две золотые, одну серебряную и две бронзовые медали. В чем залог столь удачного выступления?
– Это наш маленький секрет. Многочасовые тренировки на износ, установки тренера, порванные от ударов боксерские мешки, постоянные спарринги. При этом ты не имеешь права заявить, что устал, потому что видишь, как выкладываются другие ребята. Мы стали одной дружной командой. Жили по принципу «Один за всех и все за одного». Во время боя с хозяином турнира – британцем Энтони Огого – нас пришло поддержать Женю Хитрова пятеро человек. Мы так громко выражали свои эмоции, что муж королевы Елизаветы, который наблюдал за боем, повернулся, посмотрел на нас и подняв большой палец вверх, мол, круто. Лично я завоевал золотую медаль благодаря серьезной подготовке, вере в Бога и своим тренерам.

– Саша, ты провел на Олимпиаде три победных боя. Какой из них стал самым трудным?
– Самым тяжелым и ответственным был первый бой с российским боксером Артуром Бетербиевым. Но я справился. В первом раунде осторожничал, но потом успокоился. Этот бой стал напряженней финала.

– Помнишь, как проходил финальный поединок с Клементе Руссо?
– Когда закончился первый раунд, я услышал, как недовольно гудит английская публика. И тут понял, что проигрываю по очкам, несмотря на то, что не пропустил ни одного удара. В этот момент поднял голову и начал читать молитву. Тренер дал мне последние установки. Помню, как зрительный зал скандировал: «Усик! Усик! Усик!». Английская публика очень красиво болеет, потому что знает толк в боксе. Во втором раунде в глазах итальянца я увидел усталость. В этот миг понял, что мое желание выиграть этот бой намного сильнее. Третий раунд расставил все на свои места. В таких ответственных поединках важно выполнять советы тренера. Когда прозвучал гонг, и мне подняли руку как победителю, я не верил, что это происходит со мной. Мои мечты и цели сбылись в одночасье.

– Перед выходом на ринг чувствовал страх?
– Страха не было. Был адреналин, который заводит, небольшой мандраж и ответственность. Я живу боксом и ничего лучше, чем боксировать, не умею. Когда выходишь с верой в Бога и молитвой на устах, бояться нечего.

– Какая молитва тебе помогает?
– Я читаю «Отче наш» и псалом 90.

– Чем для тебя стала олимпийская медаль?
– Я долго шел к этой медали. Много отдано сил и времени. Но это того стоило. Когда я был на Олимпийских играх, моя дочь Лизочка по скайпу попросила: «Папа, привези золото». Меня это очень тронуло. Поэтому поставил цель сделать все возможное, но выполнить пожелание своей маленькой дочурки. Когда приехал домой, Лиза долго рассматривала медаль, но одевать не стала. Она у меня еще маленькая девочка, а медаль тяжелая. Эта награда принадлежит моей дочери.

– В профессиональный бокс собираешься уходить?
– Предложений пока не поступало. Если уйду в профессионалы, то моим тренером останется Василий Николаевичем Ломаченко.

– Накануне Олимпиады ты сменил имидж – на новый, патриотический. На голове вместо привычной прически – оселедец…Кто был инициатором столь радикального решения?
– Все началось с нашего разговора с Денисом Беренчиком, когда мы ехали на боксерский турнир в Баку. Тогда я читал книгу о казаках. Он предложил: «Давай, если завоюем олимпийские лицензии, то поедем в Лондон с казацкими чубами!» Я говорю: «Нет вопросов». На предпоследних сборах мы выполнили свой уговор. Выбрили себе оселедцы. Бритва, крем «Арко», немного терпения и – готово. Перед Олимпийскими играми заказали казацкие папахи.

– Теперь, когда Олимпиада позади, прическу будешь менять?
– Пока не собираюсь. Если будет зарастать, буду выбривать, но потом прическу, конечно, поменяю.

– Какое самое яркое впечатление от соревнований?
– На открытии видел легенду мирового бокса Мухаммеда Али. Когда объявили его фамилию, у меня мурашки по телу пробежали, что нахожусь на одном стадионе с таким великим человеком. Я горжусь, что родился с ним в один день. Помню, бежал с планшетом, чтобы успеть запечатлеть его на камеру. Дома у меня много фотографий и футболок с изображением Али. Его портрет наклеен на моей машине. Также на Олимпиаде видел Леннокса Льюиса, Владимира Кличко, Амир Хана, Холифилда.

– Где удалось побывать в Лондоне?
– Ездили в православный храм. Видел Тауэрский мост, Биг-Бен. Правда, думал, что он намного больше. Ходили в большой магазин «шопиться» (улыбается). Лизочке купил кофточек. Родным – сувениры. Многие просили магнитики.

– Как относишься к женскому боксу?
– Честно говоря, запретил бы. Бокс – не женское дело. Для женщин единоборства должны быть под полным запретом.

– Что означает твоя татуировка на плече?
– Здесь изображен воин, который борется со злом и смотрит только вперед. Ведь жизнь – это борьба, поэтому никогда нельзя останавливаться на достигнутом. В планах сделать татуировку, посвященную лондонской Олимпиаде.

– Где познакомился со своей женой?
– Мы учились с ней в одной школе в параллельных классах. Потом стали встречаться. Поженились. У нас появилась дочка Лиза.

– Когда в Вашей семье появится маленький боксер?
– Я хочу, чтобы у нас было три или четыре ребенка. Дети – это цветы. Главное, чтобы Бог дал мне и жене здоровья, а воспитать из них хороших людей, думаю, нам по силам.

– Известные спортсмены идут в политику: боксер Виталий Кличко, футболист Андрей Шевченко… Ты не хочешь попробовать себя на политическом поприще?
– Сильного желания идти в политику у меня нет. Но в жизни все может измениться. Ведь будучи во власти ты можешь оказывать поддержку в развитии спорта. Главное, чтобы бывшие спортсмены не забывали, откуда пришли. Когда они летают, пусть не забывают, с кем ползали. Помогать однозначно надо, если они идут в такое большое дело как политика.

– Были моменты, когда хотел завязать с боксом?
– Помню, говорил тренеру, все, завтра в клуб не приду, но на следующий день снова возвращался, поднимаясь по хорошо знакомым ступенькам.

– Тебе поступали предложения оставить Крым и выступать за другие регионы?
– Несколько лет назад после боксерского турнира в Милане мне предлагали уехать из Крыма. Обещали собственное жилье (тогда в Симферополе я жил на съемной квартире), хорошую зарплату и машину. Я бы уехал, но меня остановили слова моего тренера. Когда я был еще неизвестным и, возможно, никому ненужным боксером, он мне говорил: «Потерпи немного и у тебя все будет». Теперь у меня все есть. Сейчас понимаю, что счастье не в машине и деньгах. Счастье – это когда в тебя верят, помогают, когда рядом с тобой находятся без корысти.

По материалам kianews.com.ua